Экстремизм и терроризм: угрозы реальные и мифологически

 

Недавно по телевидению наблюдал серию репортажей о российских и американских антитеррористических учениях, в которых задействованы многотысячные массы регулярных войск, спецподразделения и тяжело бронированная спецтехника. Что же это за террористы такие, против которых так доблестно готовятся защищаться наши адепты «общечеловеческих ценностей»? Чем эти «террористы» отличаются от «экстремистов» и «радикалов», которых авторы репортажей тоже упоминали. Причем так, что у телезрителя создавалось впечатление, что упомянутые понятия – синонимы.

Для ответа на эти вопросы пришлось почитать соответствующую литературу. И вот, что у меня получилось.

В начале - о понятиях

Область применения понятий террора и терроризма и за прошедшие 2 столетия пережила удивительную эволюцию. Синонимами слова «террор» (лат. terror — страх, ужас) являются слова «насилие», «запугивание», «устрашение». Стало быть, терроризм — политика, основанная на систематическом применении террора (Словари Ожегова, Ефремовой).

В период возникновения этого понятия, террором называлось применение силы или угроза её применения сильнейшей стороной по отношению к слабейшей. Примеры: практика массовых публичных казней сторонниками революционного правительства Франции в 1792-1793-гг., массовые расстрелы, устроенные версальцами против сторонников разбитой Парижской Коммуны.

   

Двадцатый век существенно пополнил историю примерами террора: «белый террор», и ответный «красный террор» в 1918-1920 гг., террор фашистских режимов по отношению к левой и демократической оппозиции.

С полным основанием действия Ельцина, Лужкова, после разгрома конституционной власти в октябре 1993 года, можно считать сознательным применением тактики террора. Тогда, только по официальным данным, были убиты более 150 человек, по независимым оценкам европейских правозащитников – в несколько раз больше. Через фильтрационные пункты, допросы, избиения в Москве прошли тысячи людей.

Но уже эти события в «мировом общественном мнении» зафиксировались не как террор, а как «установление порядка». После этого «сильнейшая сторона»- государство, «устанавливала порядок» многократно и в самых разных странах. Последний раз через интервенцию НАТО – в Ливии.

Верхом цинизма, иллюстрирующим общее направление мысли идеологов правящего класса можно считать следующее теоретическое новшество:

«Действия преступников, физически уничтожающих целые группы людей, жилища и т.п., могут быть определены как терроризм только в том случае, если подобные деяния совершают террористические организации или отдельные лица, а не государства или их официальные органы» (www.sch297.ru/projects/terror/terror.htm)

И так, на рубеже 20, 21 веков изначальное понятие терроризма, как применение со стороны государства «особых мер» по отношению к простым людям, словно бы исчезает. Осталось только «спасение демократии, европейских ценностей, восстановление законности» и т.п. В массовое сознание понятие терроризма стало внедряться исключительно как проявление деятельности «радикальных», «экстремистских» оппозиционных группировок. 

А что же такое «радикализм» и «экстремизм»? Исследователи данных явлений, как правило, весьма конъюнктурны. Хотя, даже они вынуждены упоминать о нищете и других социально-экономических корнях радикальных и экстремистских проявлений. Разумеется, далее следует необходимая порция «демонизации» явления, на которое авторы идут даже под угрозой быть пойманным на противоречиях: «В идеологическом плане Э. отрицает всякое инакомыслие, пытаясь жестко утвердить свою систему политических, идеологических и религиозных взглядов, требует от своих сторонников слепого повиновения, исполнения любых, даже самых абсурдных приказов и инструкций. При этом экстремисты опираются не на знания и разум, а на чувства и предрассудки людей, на примитивное сознание и инстинкты толпы». «Экстремизм. Безопасность: теория, парадигма, концепция, культура.» — М.: ПЕР СЭ-Пресс, 2005

Однако очевидно, что если суд в государстве, «отрицающем инакомыслие» (царская Россия, латиноамериканские диктатуры), культивирующем «примитивное сознание и инстинкт толпы» (современная Россия и Украина) признает необходимость запрета любой общественной организации, то именно они и станут «экстремистскими» с точки зрения власти.

Как только на уровне государства следует попытка дать четкое определение экстремизма и радикализма, данное государство рискует «наступить на грабли».

Давайте рассмотрим только два примера этого.Первый пример. «Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» от 15 июня 2001 г. даёт следующее определение понятия экстремизма (п. 3 ч. 1 ст. 1):

«Экстремизм — какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон.»

Согласно данному определению режим Ельцина после 1993 года был экстремистским, т.к. имело место «насильственное удержание власти» А) неконституционным, Б) вооруженным путем. ( И.П). Приход к руководству страной людей с другими фамилиями (Путин, Медведев) вовсе не делает режим легитимным.

 К такому же состоянию тяготеет современная Украина, особенно после «мирного» разгона парламента президентом Ющенко и молчаливого согласия с данной ситуацией нынешнего президента.

 

Второй пример.

В России юридическое определение того, какие действия считаются экстремистскими, содержится в статье 1 Федерального Закона № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности».

В соответствии с поправками от 29 апреля 2008 г. к экстремистской деятельности (экстремизму) относятся:

• насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
• публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;
• возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;…

Согласно пункту 3 любой широкий трудовой конфликт - есть экстремизм, т.к. «возбуждает социальную рознь» (И.П.)

Радикализм (лат. radix — корень) — крайняя, бескомпромиссная приверженность каким-либо взглядам, концепциям.

Сопоставив понятия «радикализм» и «экстремизм», можно прийти к выводу, что существенное различие между ними находится в «сфере функционирования». Радикализм – это в основном «экстремизм в теории» (философские, религиозные, политические, этические концепции). А экстремизм - это, главным образом, «радикализм на практике».

      

Реальный источник терроризма.

Страны, наиболее пострадавшие от терроризма в 1994—2004 годах:

Место в рейтинге	Страна	Число погибших в терактах на территории страны в 1994—2004 годах	Число погибших в терактах (на 1 млн жителей страны)
1	США	3238	11,05
2	Россия	2111	14,54
3	Индия	1928	1,81
4	Израиль	1274	219,3
5	Колумбия	1135	26,82
6	Ирак	1122	44,22
7	Алжир	869	27,05
8	Пакистан	783	4,92
9	Уганда	471	17,84
10	Шри-Ланка	409	20,55

По данным газеты «Коммерсант», № 169/П [3008] от 13.09.2004 г.

   

Эти показатели несопоставимы с реальными потерями людей, которые наносят правительства перечисленных стран собственным народам. Тем более, они несопоставимы с людскими потерями, наносимыми в межгосударственных конфликтах, организованных правительствами.

В США официальные органы власти уже не решаются опровергать факт причастности собственных спецслужб к взрывам Нью-Йоркских небоскребов и Пентагона. Без жертв этих терактов число погибших в США уменьшилось бы почти на 3000 человек. Зато в фарсе под названием «борьба за демократию» в Афганистане и Ираке погибло около 7000 граждан США. И около 300 000 жителей названных стран.

Российская демократия из любви к «общечеловеческим ценностям» более года в 1991-1992гг. вооружала чеченский режим Дудаева, помогала ему подавлять оппозицию, выступающую против отделения от России. А затем много лет боролась с чеченским сепаратизмом и терроризмом. Общее количество официальных потерь граждан России от такой антитеррористической деятельности в десятки раз превышает приведенные в таблице. Примерно тоже самое можно сказать по большинству стран, указанных в таблице. Итак, делая вывод о сути и эволюции рассматриваемых тут понятий, можно утверждать, что отсутствие четких, международно признанных определений терроризма, экстремизма, радикализма и желание смешать эти понятия, является социальным заказом властей и правящих классов всех государств! В данной тенденции видно стремление государств сохранить за собой жесткую монополию на право применения террора, по отношению к трудящимся в кризисных ситуациях. Некоторые формы лево-оппозиционной непарламентской деятельности (в периоды нестабильности государства - большинство форм), могут быть квалифицированы властью, как экстремистские. Поэтому автор данной статьи должен сделать и, при необходимости, обосновать довольно парадоксальный вывод.

Дефицит способности общества к активным (экстремистским) действиям по защите от государства, представляет угрозу не только социалистической перспективе развития данного общества. Это серьезная угроза существованию буржуазно-демократических ценностей. Иными словами «дефицит экстремизма» - это серьезная угроза существованию современного буржуазного государства так называемого «европейского» типа.